Маркс и Энгельс о литературе[1]
М. Розенталь
Опубликованные за последнее время новые материалы Маркса и Энгельса о литературе (переписка с Лассалем по поводу его трагедии „Франца фон Зиккинген“, письма Энгельса к Минне Каутской, Маргарэт Гаркнес и Паулю Эрнсту) несомненно положили начало более глубокой разработке вопросов марксистско-ленинской эстетики и актуальных проблем литературной теории. Об этом свидетельствует появление ряда специальных работ о Марксе и Энгельсе и их литературном наследстве, а также и то, что выдвинутые Марксом и Энгельсом проблемы стоят сейчас в центре всех литературных дискуссий и обсуждений.
Еще одно важнейшее последствие имеет опубликование этих новых материалов — окончательно провалились различные „теорийки“ об отсутствии у основоположников. марксизма „системы“ взглядов на основные проблемы эстетики и литературной теории.
Кто не помнит нудных и вредных разговоров по известному принципу: „К сожалению мы не находим у Маркса и Энгельса необходимых для разработки литературных вопросов материалов, но „конечно“ и „все же“ мы должны „опираться“, „руководствоваться“, „исходить“, „ориентироваться“ на Маркса и Энгельса“ и т. д. в таком же духе. Но очень часто дальше такого рода почтительных реверансов в сторону основоположников марксизма дело не шло.
Опубликованные сейчас материалы лишний раз подтверждают то положение, что не может быть никакой подлинной разработки литературной теории, никакого подлинного практического руководства литературой без самого тщательного, глубокого изучения работ и высказываний Маркса, Энгельса, а также и Ленина и Сталина по вопросам искусства и литературы в частности.
Одна лишь переписка, собранная в рецензируемом сборнике „Маркс и Энгельс о литературе“ ставит целый ряд проблем, имеющих первостепенное значение для решения ближайших задач нашего литературного движения. Таковы проблемы мировоззрения и метода художественного творчества, содержания и формы, класса и индивида, типического и единичного в художественном произведении, проблемы реализма, шекспиризации, партийности и тенденциозности и т. д.
Нетрудно убедиться, если хоть немного продумать эти проблемы, что основным центральным пунктом, в котором как в фокусе преломляются все остальные вопросы, является проблема стиля и творческого метода новой пролетарской, социалистической литературы в отличие от всей предшествующей (феодальной и буржуазной) литературы.
Энгельс в письме к Лассалю определил этот стиль, который, как он пишет, будет достигнут в будущем как „полное слияние большой идейной глубины, сознательного исторического содержания... с шекспировской живостью и богатством действия“ (стр. 35).
В этом замечательном положении глубоко и метко охвачены основные, принципиальные стороны, которыми будет отличаться стиль новой социалистической литературы.
Маркс и Энгельс со всей силой подчеркивают прежде всего мировоззренческую идейную сторону стиля. В своем критическом анализе драмы Лассаля и других произведений они прежде всего исходят из анализа мировоззрения автора. Именно непролетарским и идеалистическим мировоззрением Лассаля объясняются ими ошибки и недостатки „Франц фон Зиккингена“, — не только идейные, но и художественные, эстетические. Такой же подход обнаруживается в критике и Энгельсом мелкобуржуазных писателей „истинного социализма“ (см. рецензируемую книгу Ф. Шиллера).
Мелкобуржуазная ограниченность и расплывчатость, идейная беспринципность и утопически-идеалистическое фантазерство этих писателей, — все эти характерные для писателей „истинного социализма“ черты обусловили, по мнению Энгельса, невысокий художественный уровень их произведений. „Истинный социализм“, — писал он, — беспомощен в своей неопределенности связывать отдельные факты, о которых нужно рассказать с общими условиями, что помогло бы выявить на этих фактах поражающее и важное в них. Поэтому „истинные социалисты“ и в своей прозе избегают история. Там, где они не могут уклониться от нее, они довольствуются либо философской конструкцией, либо сухо и скучно регистрируют отдельные несчастные случаи и социальные казусы. И всем им в прозе и в поэзии не хватает таланта рассказчика, что связано с неопределенностью всего их мировоззрения“ (последняя фраза подчеркнута мною. — М. Р.).
С требованием высокого, идейного, мировоззренческого уровня у Маркса и Энгельса связано требование четкой, принципиальной, классовой, партийной позиции писателя. Их критические работы являются блестящим образцом партийности в оценке произведений. Стало быть, первая важнейшая сторона нового стиля — это глубокое идейное содержание произведения, высокий уровень мировоззрения писателя.
Второй важнейшей стороной этого стиля должны быть „шекспировская живость и богатство действия“. Одна лишь идейная глубина произведения еще не обеспечивает реалистической, правдивой передачи действительности, жизни. Маркс и Энгельс выступают против Шиллера с его идеализированием действительности и превращением живых людей и их поступков в искусственные, надуманные схемы для передачи идей самого автора.
К этому положению примыкает также замечание Энгельса в письме к Минне Каутской о тенденциозности в литературе, Он упрекает автора произведения „Старые и новые“ в идеализации героев, в том, что они „чересчур безупречны“ и „слишком хороши для этого мира“, что „личности растворяются в принципах“. Причину такого изображения людей Энгельс видит в том. что автор испытывал потребность „публично заявить о своих убеждениях, засвидетельствовать их перед всем миром“, и это было сделано в форме идеализации героев и навязывания им своих принципов и взглядов. „Но я думаю, — писал Энгельс, — что тенденция должна вытекать из положения и действия, сама по себе, без особых на то указаний, и что писатель не обязан навязывать читателю будущее историческое разрешение изображаемых им общественных конфликтов“ (сборн., стр. 130). И ту же самую мысль Энгельс высказывает и в письме к Лассалю. Положительно оценивая тот факт, что герои драмы Лассаля действительно представляют определенные классы, Энгельс замечает: „Однако желательный дальнейший шаг вперед должен был бы заключаться в том, чтобы эти мотивы (т. е. мотивы поступков героев. — М. Р.) были более живо, активно, так сказать, самородно выдвинуты на первый план ходом самого действия и, чтобы, наоборот, аргументирующие речи... становились все более излишними“ (стр. 35).
И в положении о шекспиризации, и в оценке Бальзака Маркс и Энгельс выставляют требование о реалистическом, правдивом изображении действительности живыми людьми, их действиями, событиями и т. д., о передаче жизни во всей ее сложности и замысловатости, во всем ее конкретном многообразии, во всей ее многокрасочности. Художественное произведение, в котором торчат ребра логических категорий и принципов не есть подлинное художественное произведение именно потому, что в самой жизни идеи и тенденции органически вплетены в ткань поступков и действий людей, органически с ними связаны и определяются и выдвигаются самим ходом общественного развития.
В произведениях великого писателя эпохи возрождения Шекспира, в его умении передать жизнь во всей, так сказать, ее живости, со всем богатством ее оттенков, Маркс и Энгельс видели образец для художественного творчества. Нужно однако иметь в виду, что смысл, который они вкладывали в понятие „шекспиризации“, гораздо шире, чем то, что мы понимаем под творчеством Шекспира. Новое научное мировоззрение пролетариата, единственно последовательно объясняющее действительность, величайшая идейная и творческая сила этого мировоззрения не может оставить и не оставит шекспировскую живость в качестве непревзойденного предела живого изображения действительности. Это само собой разумеется. Но у нас иногда забывают некоторую условность понятия „шекспиризации“, а это ведет к забвению смысла этого положения.
Таковы две стороны того нового стиля» который Маркс и Энгельс разрабатывали.
Повторяем, все остальные вопросы, затронутые в переписке, подчинены этому центральному вопросу и являются детализацией, разработкой его. Маркс и Энгельс не могли ограничиваться одной общей постановкой вопроса, общей формулировкой нового стиля и метода, они их конкретно разрабатывали, расчленив на. ряд проблем.
Такими проблемами являются уже упомянутые нами вопросы о взаимоотношении класса и индивидуума, типа и его индивидуальных особенностей, содержания и формы и т. д. Каждый из этих вопросов — самостоятельная проблема, требующая тщательной разработки.
Письма Маркса и Энгельса служат, помимо всего, образцом критического анализа и подхода к литературному произведению, на котором должны учиться советские критики. Их критика отличается прежде всего величайшей партийной заостренностью, чутким отношением к писателю, всесторонним анализом произведения, учитывающим все его детали. Маркса и Энгельса интересует не только идейное содержание произведений, но и форма, композиция, качество стиха и самое главное степень знания художником жизни. Нужно к этому еще добавить, что они не ограничивались, подобно нашей критике, одним анализом, но, что очень важно, активно вмешивались в процесс творчества и давали практические конкретные указания по перестройке, напр., композиции произведения и пр.
И еще одна поучительная деталь: Энгельс для того, чтобы частным образом сказать свое мнение Лассалю о качествах его драмы, прочел ее четыре раза! Нашим критикам нужно было бы призадуматься над этим маленьким фактом. Их работы часто отличаются поспешностью и небрежностью в оценке того или иного произведения.
Библиотека „Литературного наследства“ правильно поступила, собрав и опубликовав всю эту переписку в отдельном издании. Сборник „Маркс и Энгельс о литературе“ будет настольной книгой каждого критика, писателя и всех интересующихся вопросами литературы. Выдвинутые Марксом и Энгельсом проблемы должны будут стоять в центре всей дальнейшей разработки вопросов советского литературного движения. На комментариях к переписке мы останавливаемся ниже.
Несколько замечаний о книге Ф. Шиллера. Автор сделал попытку осветить путь Энгельса как литературного критика с первых его шагов в этой области до последнего периода. Соответственно этому он анализирует „поэтические опыты и литературно-критические статьи молодого Энгельса“, затем дает энгельсовскую критику поэзии „истинного социализма“ и в третьей, основной части, комментирует письма Энгельса.
Последняя часть посвящена вопросу об отношении Энгельса к литературному наследству.
Попытка дать цельное изображение пути Энгельса как литературного критика заслуживает всяческого одобрения. Хотя автор и не ставил перед собой задачи научного исследования и теоретической разработки проблемы „Энгельс как литературный критик“, а преследовал преимущественно цель общего ознакомления читателя с „литературным Энгельсом“, — все же работа т. Шиллера будет важным звеном в разработке и анализе литературного наследства основоположников марксизма. Сам автор рассматривает книгу как „первый опыт“ в большой и трудной работе. Нам кажется, что этот „первый опыт“ вполне удался, и каждый читатель, прочитав эту книгу получит правильное общее представление об Энгельсе как литературном критике, о том круге вопросов, которыми он интересовался и занимался, о тех проблемах, которые он поставил и т. д. Общим недостатком книги является некоторая разбросанность в построении ее и частые повторения, встречающиеся в тексте.
Недостатком первой части является отсутствие характеристики общественных отношений в Германии периода „критических опытов“ молодого Энгельса.
Во второй части автор почти впервые в систематической форме излагает критические взгляды Энгельса на поэзию „истинных социалистов“. Эта глава представляет значительный интерес и показывает, к какой серьезной и основательной работе обязывает нас литературное наследство основоположников марксизма.
Основная, третья часть книги носит комментаторский характер (комментарии к письмам Энгельса были уже опубликованы в журнале „Литературное наследство“ и отдельно, в рецензируемом сборнике).
Комментарии составлены автором вполне доброкачественно, и при чтении писем окажут читателю большую помощь (в скобках заметим, что менее „читабельны“ комментарии Г. Лукача (см. сб. „Маркс и Энгельс о литературе“), написанные в тяжелом, сугубо академическом стиле, правда, зато несколько глубже захватывающие вопросы).
В рецензируемой заметке нет никакой возможности хотя бы и вкратце остановиться на тех вопросах, которые освещает в своей книге т. Шиллер. Мы хотели отметить лишь положительный факт появления этой книги и обратить на нее внимание читателя.
Задача нашего литературоведения состоит в том, чтобы на ограничиться этим „первым опытом“ и предпринять следующие шаги глубокой исследовательской работы над Марксом и Энгельсом.
„Маркс и Энгельс о литературе“ — комментарии Ф. Шиллера и Г. Лукача, библиотека журнала «Литературное наследство», 1933 г., стр. 206 Ф.П. Шиллер — „Энгельс как литературный критик“, ГИХЛ, 1933 г., стр. 203. ↩︎